УДК 316.2

РЕФЛЕКСИВНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ: ОТ ИСТОКОВ К ПЕРСПЕКТИВАМ

Соболевская Марина Александровна
Киевский национальный университет им. Т.Шевченко (Украина)
кандидат социологических наук, доцент, докторант кафедры теории и истории социологии

Аннотация
В статье рассмотрены исторические предпосылки возникновения теоретической рефлексии как неотъемлемого элемента системы социологического знания. Появление рефлексивных элементов в социологическом знании связывается с кризисом позитивистской социологии и появлением альтернативных способов изучения общественных феноменов, предложенных феноменологической традицией и понимающей социологией. На примере концепций рефлексивной социологии А. Гоулднера и П. Бурдье проанализированы перспективы применения рефлексии в современной социологической теории.

Ключевые слова: рефлексивная социология, современная социологическая теория


REFLEXIVITY OF CONTEMPORARY SOCIOLOGICAL THEORY: FROM ITS ORIGINS TO THE PROSPECTS

Sobolevskaya Marina Aleksandrovna
Taras Shevchenko National University of Kyiv, Ukraine
PhD in Sociology, Associate Professor, Doctoral student in the theory and history of sociology

Abstract
The article describes the historical background of theoretical reflection as an integral element of sociological knowledge. The emergence of reflective elements in sociological knowledge associated with the crisis of positivist sociology and the development of alternative methods of studying social phenomena, proposed in phenomenological tradition and interpretive sociology. For an example of the concepts of reflexive sociology of A. Gouldner and P. Bourdieu analyzed prospects of the application of reflection in contemporary sociological theory.

Keywords: contemporary sociological theory, reflexive sociology


Рубрика: Социология

Библиографическая ссылка на статью:
Соболевская М.А. Рефлексивность современной социологической теории: от истоков к перспективам // Психология, социология и педагогика. 2014. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://psychology.snauka.ru/2014/02/2835 (дата обращения: 28.10.2023).

Обращение теоретиков к проблеме обоснования и условий возможности социологического познания является одной из характерных особенностей современной социальной науки. Речь идет о рефлексивности как неотъемлемом элементе современной социологической теории, важной составляющей и актуальном требовании методологии социальной науки. Сегодня в социологической теории сложно найти исследователя, который не обращался бы к понятию рефлексии, не подчеркивая важность наличия элемента рефлексивности в теоретизировании для развития социального познания. Обращение к тематике рефлексивности является не только результатом осознания и попыткой разрешения проблем, с которыми столкнулась современная социологическая теория, признавая социальную обусловленность знания и пытаясь объективировать условия его производства. Рефлексивность также становится определенным показателем теоретической зрелости науки, которая за почти два столетия своего существования прошла путь от простого наблюдения и описания фактов действительности к определению и осмыслению теоретических оснований, критического анализа собственных интеллектуальных достижений.

Идея рефлексивности как неотъемлемой части социологического познания становится центром внимания теоретических разработок практически всех “современных” классиков социологии. К тематике рефлексивности в своем творчестве обращались такие исследователи как: Ю. Хабермас, провозглашая идеи разработки критической теории общества; Э. Гидденс, рассматривая рефлексивность как одну из ключевых характеристик современности; А. Гоулднер, призывая социологов к самокритичности и самосознанию как основным целям рефлексивной социологии; П. Бурдье, считавший, что именно рефлексия способна ослабить давление “символического насилия”, направленного против субъектов исследовательской деятельности. Можно сказать, что идея рефлексивности становится центром, вокруг которого организуется современный социологический дискурс. Как отмечает С. Леш, использование в современной социологической теории понятия “рефлексивность” сегодня столь же популярно как обращение к понятию “рациональность” в классической социологии [1, c. 140].

По мнению российского историка социологии Ю.Давыдова появление рефлексивной области в системе социологического знания становится примечательной характеристикой социологии второй половины ХХ столетия. Связано это, прежде всего, с необходимостью осмысления понятийно-категориального аппарата социологии, а также осознанием того, что “понятия науки оказываются зависимыми от самого общества или отдельных этапов его исторического развития” [2, c. 23]. Появление в системе социологического знания подобного структурного элемента наряду с социальной метафизикой и социальной эпистемологией, становится, если не актуальным требованием современного социологического теоретизирования, то свидетельством целостности и завершенности теоретических построений в социологической науке.

Разнообразие этимологических интерпретаций термина “рефлексия” раскрывает множественность значений его употребления в социологии и смежных научных дисциплинах. Однако рассмотренное в рамках теоретической социологии понятие рефлексии предполагает его понимание как направленности научного познания на исследование системы социологического знания и теоретических инструментов социологии. Для того чтобы понять важность такой процедуры, необходимо обратиться к истории социологии и определить на каком этапе и при каких обстоятельствах возникает необходимость появления рефлексивного элемента в социологической теории, какие теоретические задачи и проблемы становится возможно разрешить с помощью процедуры рефлексии.

Когда и при каких условиях возникает потребность в рефлексии? Ответ на этот вопрос можно искать в двух плоскостях, однако обе они выводят на момент истории социологии конца ХІХ века, связанный с кризисом социологического знания и попыткой переосмыслить основы и возможности социологической науки.

Кризис социологии конца ХІХ века был обусловлен в первую очередь пониманием несостоятельности контовского проекта науки об обществе и традиционной для социологии ХІХ века ориентации на естествознание. Разработки в этом направлении уже дали свои позитивные результаты в становлении молодой науки об обществе. Во-первых, социология заявила о себе и закрепила за собой место среди других наук, с претензией на изучение своего особого объекта исследования – социальной реальности. Во-вторых, были предложены и разработаны правила и методы познания этой реальности, что позволило не только говорить о специфике изучаемого предмета, но и обосновать точность и объективность полученного знания. Все это возможно и приблизило бы социологию к столь желанному идеалу классической науки с претензией на объективность и точность получаемых результатов, если бы этот идеал так и не остался бы недостижимой мечтой. Провозглашая объектом своего исследования реальность особого рода, социологи не учли один важный момент – если общество существенно отличается от других реалий, то и способы его исследования также должны соответствовать этой специфике. Возникает необходимость разработки специального инструментария для изучения явлений особого рода – таких, какими являются человеческие взаимодействия, таких, которые способны учесть и раскрыть специфику социального. Движение от доминирования натуралистического подхода к такому, который акцентирует внимание на специфике социальных явлений, и стало основой для разработки концепции “понимающей социологии”.

Одним из первых в этом направлении начал работать представитель немецкой философии жизни В. Дильтей. Именно ему принадлежит мысль о том, что природа и общество являются не только различными сферам бытия, но и требуют разработки различных подходов для изучения. Индивид, пытающийся познать себя и других людей, делает это с помощью познавательной процедуры, которую Дильтей называет пониманием. Именно этот термин дал название новому направлению социологии – “понимающей социологии”, своими разработками опирающейся на творчество немецкого социолога М. Вебера.

Согласно Веберу, социальные науки пытаются понять феномены общественной жизни в терминах значимых категорий человеческого опыта [3, c.495], а потому причинно-функциональный подход, распространенный в естественных науках, не может быть применен к исследованию общества. Таким образом, понимающая социология подчеркивает важность субъективного понимания действия, которое может быть осуществлено только с помощью отнесения к определенному горизонту смыслов, который задается обществом.

Истоки современного понимания рефлексивности мы можем найти в работах одного из основателей феноменологической социологии А. Шюца. Взяв за основу классическое обоснование тенденций рационализации мира, представлено в работах М. Вебера, австрийский социолог продолжает традиции понимающей социологии. Отправным пунктом для А. Шюца становится веберовская теория социального действия. Однако если в концепции социального действия Вебера рассматривается четыре типа действия: традиционное, аффективное, инструментально-рациональное и ценностно-рациональное (среди которых только два последних могут действительно претендовать на статус рационального действия, то есть действия осмысленного), то в концепции Шюца, согласно феноменологическим канонам, любое действие является осмысленным, поскольку оно уже само по себе рефлексивно. Согласно же Веберу социальное действие осмысленно, если оно рационально. Несколько иное понимание осмысленности действия предлагает феноменологическая традиция, разрабатываемая Шюцем, который утверждает, что социальное действие является осмысленным, если оно рефлексивно.

Концепция социального действия Шюца базируется не на принципах рационально- ориентированного, научного наблюдения явления, но предусматривает также привлечение совокупности усвоенных предварительных знаний, а значит самого непосредственного опыта. Для Шюца осмысленность человеческих действий устанавливается не благодаря нахождению связи между целями и средствами, но в связи с осмыслением, на базе предыдущего опыта. Именно поэтому социальное действие, рассмотренное в перспективе осмысленности, включает рефлексивность: феноменологическую редукцию потока непосредственного опыта, текучей жизненной реальности. Отсюда рефлексивность феноменологической исследовательской традиции противопоставляется позитивистскому естественно-объективному подходу.

Итак, главным объектом критики феноменологической традиции в общественных науках становится неспособность классического позитивистского познания представить природу социальной реальности как результат повседневной человеческой деятельности и обыденных интерпретаций. Социальный теоретик должен принимать во внимание тот факт, что объект его исследования с самого начала проинтерпретирован в обыденном мышлении и сформулирован с помощью обычного ненаучного языка. Поэтому специализированное социальное знание, чтобы быть осознанным должно сохранять генетическую связь с “первичными” повседневными интерпретациями, выступая в качестве “конструктов второго порядка” или “вторичной рационализации повседневных интерпретаций” [4, c. 490]. Более того, теория, направленная на понимание социальной реальности для того, чтобы быть согласованной с человеческим опытом восприятия социального мира, должна развивать специфические когнитивные схемы, отличные от тех, что предлагаются теориями, ориентированными на естественно научные идеалы. Поскольку полученные данные не являются событиями в социальном мире. Это результат рефлексивного конструирования, это теоретический конструкт, конституированный в социальном сознании. Именно поэтому социальная реальность представляется не как набор структур, институтов и фактов – социальных вещей (в терминологии Дюркгейма), а как непрерывный процесс социального конструирования реальности, в котором оформляются результаты человеческой деятельности и интерпретации. Именно на таком подходе настаивают продолжатели традиции шюцевской феноменологической социологии П. Бергер и Т. Лукман в своей знаменитой работе “Конструирование социальной реальности” [5].

В то же время ориентация социологии на новые способы познания социальной реальности и понимание специфики природы последней, ставит перед социологами новые проблемы исследования. Та же понимающая социология оказывается не способной реализовать свои претензии на научность. За что подвергается значительной критике с позиций, в частности приверженцев позитивизма, за нерешенность вопросов объективности и строгой научности, верифицируемости знания, полученного методом понимания. Проблема объективности, значимости социального познания еще больше обостряется с позиций понимающей социологии. Один кризис – ориентация социологии на естественные науки и недостаточное внимание к специфике социального, порождает другой кризис: новый метод исследования общества появляется, но может ли претендовать этот способ познания социального на объективность и как обеспечить научность традиционно “субъективистских” способов познания социальной реальности?

Именно здесь возникает потребность в рефлексии. Обусловлена она, во-первых, изменениями методологии исследования социальной реальности, во-вторых, пониманием того, что сам исследователь является частью исследуемого общества, носителем социальных качеств, представителем социальных общностей и групп. Принимая во внимание факт собственной принадлежности к социальному миру, укорененности в структуры “жизненного мира”, чтобы предотвратить привнесение собственных жизненных смыслов интерпретации исследуемых социальных явлений, социальный исследователь должен усвоить и использовать новый методологический императив, направленный на достижение научной строгости, который может быть обозначен как правило “чистоты метода”. Суть этого правила заключается в требовании постоянной экспликации собственных скрытых интенций, которые прямо или косвенно могут повлиять на интерпретации и понимание социальной реальности. Это означает, что новый подход в исследовании социальной реальности по сути должен исходить из постоянной рефлексии над самим процессом познания.

Но речь идет не просто о рефлексии как акте объективации субъективного знания через определение позиции исследователя в социальном мире. Такая рефлексия всегда субъективна и поэтому не может стать решением проблемы объективности и научности социального познания. Действительно рефлексия является специфическим актом познания, объект которого не существует независимо от субъективных процессов сознания, и связан с обращением познания самого на себя. Но это не означает, что рефлексия всегда субъективна.

Как особый вид познания рефлексия – это акт осознания, понимания, что всегда предполагает существование определенных средств понимания, определенной содержательной рамки, нерефлексируемой в самом акте познания. За пределами такой рамки невозможной становится и сама рефлексия. Даже когда мы осмысливаем свои внутренние самые субъективные состояния, мы всегда используем систему содержательных связей (ту самую неосознаваемую нами рамку ), которая выходит за пределы нашего индивидуального сознания и позволяет нам понять других и другим понять нас. Эта система связей формируется в результате совместной человеческой деятельности и усваивается каждым индивидом в процессе его развития, в коммуникации с другими людьми с помощью созданных человеком предметов, несущих в себе опыт социально-культурного развития.

Итак, когда мы берем объектом рефлексии именно эту систему содержательных связей, мы оставляем пределы индивидуального сознания и выходим в более широкую и фундаментальную систему отношений, систему межчеловеческой деятельности, где в единстве сосуществуют практический, коммуникативный и познавательный аспекты познания [6, c. 271]. Поскольку именно Я индивида, и ученого в том числе, формируется в результате интериоризации норм познания, которые имеют социальное происхождение и формируются в процессе социальной деятельности, то рефлексия над самим Я, позицией ученого будет всегда ограниченной, пока мы остаемся в пределах индивидуального сознания. Только переход к более широкой системе отношений делает возможным выход на решение проблемы объективности социального познания. Таким образом, рефлексия выступает как продукт общественной жизни, зависит от культурно-исторического развития определенного общества. Благодаря единству рефлексии и условий ее формирования, она становится направленной на раскрытие объективных законов общественной жизни. Она является переходом из скрытого состояния законов общественной жизни в явное знание. Поэтому именно с помощью рефлексивности может быть решена проблема объективности и научности знания, полученного в рамках феноменологического подхода, или подхода понимающей социологии, которые, несмотря на все замечания и критику со стороны позитивистской социологии, остаются альтернативой позитивистскому способу познания в социологическом теоретизировании.

Так с историческим развитием социологического знания возникает новый элемент социологической теории, главной задачей которого становится постоянный “мониторинг” процесса познания с целью обеспечения научности и объективности социологического знания. Итак, рефлексия стала не только отличительной чертой современного социологического теоретизирования, но той точкой, которая способна задать новую рамку для преодоления разрывов, сформированных еще в классическом социологическом теоретизировании, благодаря которой становится возможным поддержание целостности научного познания, полученного в рамках социологической науки. Рефлексивность становится той общей рамкой, способной обеспечить объективность субъект-ориентированным традициям социологического познания, становится неким критерием самообъективации. Но не только это является причиной разговоров о рефлексивности как характерной черте современного теоретизирования.

Рефлексивность социологического знания можно представить не только как составляющий элемент структуры теории, но также как требование, отвечающее запросам современности. В ситуации, когда социологическая теория расширяет свое предметное поле за счет рассмотрения и поиска решений разнообразных проблем, происходит специализация исследовательских областей, а иногда и конфронтация существующих теоретических подходов, школ и направлений.

В таких условиях мультипарадигмальности, вполне закономерным выглядит призыв некоторых теоретиков к разработке рефлексивных концепций социологического знания, как попытке преодолеть существующий кризис. Например, в предложенной американским социологом А. Гоулднером концепции рефлексивной социологии уделяется особое внимание выявлению базовых предпосылок социологического знания: идеологических искажений, иллюзий и профессиональных мифов, составляющих основу ангажированности теоретических конструкций. При этом Гоулднер считает, что в современном мире социолог не способен сохранять ценностный нейтралитет. Именно поэтому социология должна не столько стремиться занять внешнюю по отношению к происходящим событиям ценностно-нейтральную позицию, но, активно участвуя в социальных изменениях, с помощью рефлексивных процедур отслеживать и выявлять собственные ценностные установки, заявляя об ангажированности любого социального знания. Таким образом, рефлексивная социология, согласно Гоулднеру, принимает свою собственную ангажированность, и, подключая рефлексивный механизм, представленный как основа научного самопознания и самосознания, занимает активную общественную позицию.

По его мнению, рефлексивная социология начинается с “очень примитивного предположение о том, что теория оказывается результатом деятельности людей во всех ее проявлениях, и ограничена их образом жизни” [7, с. 545]. Исторической миссией рефлексивной социологии, по мнению Гоулднера, может стать трансформация самого социолога. Глубоко охватив его повседневную жизнь и деятельность, она обогатит исследователя новыми чувствами, и поднимет самосознание социолога на новый исторический уровень. В то же время, рефлексивная социология, по мнению Гоулднера, не может оставаться на позициях критики общества и социологии, она должна стремиться к тому, чтобы создавать положительные образы будущего, реализация которых позволила людям просто жить лучше.

Итак, проект рефлексивной социологии становится одним из способов решения не только проблемы общественной активности социологии как науки, стремящейся к изучению и изменению общества, но и попытке преодоления конфронтаций внутри самой теории, вызванной разнообразием существующих школ и традиций. Отслеживая собственные ценностные и базовые методологические установки, социологи тем самым способны более четко очертить свои теоретические позиции и разрешить существующие противоречия.

Еще один автор – французский социолог П. Бурдье, ставящий своей целью преодоление укоренившегося в социологии релятивизма, предлагает применить к социальной науке рефлексию, что, по его мнению, означает “сделать эксплицитными методологические основы социальных наук” [8, с. 13]. Рефлексивность – вот средство, по словам Бурдье, которое поможет предотвратить социальное давление на сам процесс познания. “Социальные науки могут избежать релятивизма, связанного с тем, что они суть продукт исторических существ, при условии, что они подвергнут историзации самих себя ” [8, с. 22].

Социальная рефлексия, по сравнению с рефлексией как принципом человеческого мышления, заключается в осознании и понимании социального происхождения нашего знания, его форм и предпосылок. Рефлексивность – это то средство, которое помогает хотя бы частично избавиться от социального давления на познание, признав его действие. Подвергнуть социальной рефлексии – значит установить социальный генезис знания.

Таким образом, объектом анализа такой рефлексии становится не индивидуальность какого-то конкретного исследователя, но социальные, интеллектуально неосознанные основы инструментов познания, которые им используются. Сама личность исследователя не вызывает заинтересованности, поскольку она оказывается вполне обусловленной позицией ученого в общественной структуре. Следовательно, в основе концепции рефлексии Бурдье лежит признание социальной природы научного познания. Он видит главной задачей социологии поставки инструментов рефлексии социальным наукам. Определение социальных условий познания и есть задача социологии по отношению к другим наукам, то есть в каждой науке имеет место своя социология. С этих позиций можно рассмотреть и социологию как науку, которая имеет социальное происхождение. Так возникает социология социологии.

Каким бы ни было наше видение социальной реальности, по мнению Бурдье, необходимо постоянно помнить о том, что это всегда наше знание о ней, а не сама реальность, которая значительно богаче мышления конструкты исследователя. Поэтому рефлексия в социологии дает возможность критически осмыслить результаты деятельности самих социологов, и, что самое главное, не дать возможности использовать продукты этой деятельности в пользу чьего-то властного желания.

На практике это связано с выявлением и разоблачением скрытых – осознанных или нет – попыток манипулирования мыслями и действиями других, действующих вопреки открытости и публичности. Ведь первоначальный принцип социального взаимодействия – признание свободы другого – очень часто заменяется желанием навязать ему свою волю. Социальная рефлексия становится необходимым моментом понимания направленности действия человека, его цели и мотива. Таким образом, социальная рефлексия действует в сфере повседневности.

Итак, оказывается, что рефлексия, как ее понимает Бурдье, имеет множество преимуществ в своем практическом применении, среди которых можно отметить критическое отношение как к самому себе через определение границ собственных познавательных возможностей, так и признание ограниченности познания других, направленное против навязывания кем-то своего видения определенной объективной структуры социального мира.

Таким образом, появившись как отклик на кризисную ситуацию, сформировавшуюся в социологии в связи с критикой позитивизма и разработкой альтернативных способов изучения общественных феноменов, постепенно требования рефлексивсности и сама рефлексия становится неотъемлемой частью методологии социальной науки. И хотя в концепциях социологов этот элемент представляется и рассматривается по-разному, идея его необходимости признается всеми. Рефлексия, как попытка осмысления основ социологической теории, является не только признаком современности, но и необходимым элементом развития социологической теории на данном историческом этапе, который характеризуется переходом от экстенсивного способа расширения социологического познания – возникновение новых школ, парадигм, к критическому осмыслению достижений социологии за почти двести лет ее существования и определению перспектив развития социальной науки в будущем.


Библиографический список
  1. Lash.S. Another Modernity. A Different Rationality. Oxford: Backwell Pub, 1999.
  2. Давыдов Ю.Н. Введение // История теоретической социологии в 5 т. Т1. От Платона до Канта. Предыстория социологии и первые программы науки об обществе. М.: Наука, 1995. С. 5-26.
  3. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 495-546.
  4. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль: Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 481-496.
  5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Academia-центр, Медиум, 1995.
  6. Лекторский В.А. Субъект. Объект. Познание. М.: Наука, 1980.
  7. Гоулднер А.У. Наступающий кризис западной социологии. С.-Пб.: Наука, 2003
  8. Бурдье П. За рационалистический историзм // Социо-логос постмодернизма. М.: Ин-т экспериментальной социологии, 1996. С.9-29.


Все статьи автора «Соболевская Марина Александровна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: