УДК 101

IN NOMINE DOMINI. ВОСПРИЯТИЕ ПРОСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В РОССИИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Зимин Владимир Андреевич
Российская государственная академия интеллектуальной собственности
аспирант член РАЕН в статусе адъюнкта член Международной организации правовых исследований ООО "Центр экспертизы интеллектуальной собственности", главный эксперт

Аннотация
В настоящей статье рассмотрены предпосылки формирования современного отношения к просоциальному поведению с учётом богатой истории Российской империи, Советского Союза и современной России. Исследуются причины угасания отдельных форм просоциального поведения в советское время, а также представлен авторский взгляд на факторы, способствовавшие возникновению в современном обществе недоверия и подозрительности к проявлениям просоциального поведения.

Ключевые слова: альтруизм, благотворительность, просоциальное поведение


Рубрика: Общая рубрика

Библиографическая ссылка на статью:
Зимин В.А. In nomine Domini. Восприятие просоциального поведения в России: исторический анализ // Психология, социология и педагогика. 2013. № 4 [Электронный ресурс]. URL: https://psychology.snauka.ru/2013/04/2097 (дата обращения: 27.10.2023).

Социокультурный феномен просоциального поведения привлекает внимание мыслителей многие столетия. В рамках настоящей статьи представляется целесообразным рассмотреть восприятие просоциального поведения – его оценку обществом в целом и конкретным человеком в частности. Восприятие просоциального поведения в России претерпевало существенные изменения после каждой смены политического строя, общественного и государственного устройства.

Необходимо сразу же подчеркнуть, что для целей настоящего исследования под просоциальным поведением следует понимать благотворительность, в смысле, придаваемом этому слову Иммануилом Кантом, отмечавшим, что «долг каждого человека – благотворить, то есть по мере возможности помогать людям и содействовать их счастью, не надеясь получить за это какое-либо вознаграждение» [1, с. 393], которая может выражаться и в форме альтруизма – бескорыстной заботы о благополучии других, сопряжённой с самопожертвованием,  то есть с принесением в жертву своих выгод в пользу блага другого человека, других людей или ради общего блага.

При этом категорически не следует ограничительно толковать благотворительность лишь как помощь нищим и бездомным. Благотворение может иметь различные формы, но оно очевидным образом соотносится с так называемым «золотым правилом нравственности», составляющим основополагающий мировой этический принцип. Сменяются эпохи, но он остаётся неизменным: «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».

Необходимость просоциального поведения пронизывает практически все мировые религии и нравственные учения – начиная от античной философии и конфуцианства и заканчивая авраамическими и дхармическими религиями.

В той или иной форме «золотое правило нравственности» встречается у Гесиода [2, с. 71], Платона [3, с. 316-317], Аристотеля [4, с. 250] и Сенеки [5, с. 124].

В древнеиндийском эпосе «Махабхарата» при описании событий Битвы при Курукшетре (не менее чем трёхтысячелетней давности) приводятся такие слова героя этого эпоса: «Пусть [человек] не причиняет другому того, что неприятно ему самому. Такова вкратце дхарма — прочее проистекает от желания» [6, с. 97].

«Золотое правило» неоднократно повторяется и в изречениях Будды: «… поставьте себя на место другого», «как он поучает другого, так пусть поступает и сам» [7, с. 254].

Основной заповедью иудаизма считается цитата из Пятикнижия: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев.19:18).

«Согласно известной притче иудеев, один язычник, решивший изучать Тору, пришел к Шаммаю (он и Гиллель (Вавилонский) были двумя ведущими раввинами эпохи Второго Храма) и сказал ему: «Я обращусь в иудаизм, если ты расскажешь мне всю Тору, пока я стою на одной ноге». Шаммай прогнал его прутом. Когда этот человек пришел к рабби Гиллелю, Гиллель обратил его в иудаизм, изрекши свое золотое правило: «Не делай соседу того, что ненавистно тебе: в этом вся Тора. Остальное – комментарии; теперь иди и учись» [8, с. 12].

Ислам тоже не чужд данному принципу. В Сунне содержится одно из изречений Мухаммеда, который учил высшему принципу веры так: «Делайте всем людям то, что вы желали бы, чтобы вам делали люди, и не делайте другим того, чего вы не желали бы себе» [9, с. 13].

Особый интерес представляет высказывание Конфуция. «Ученик «Цзы-гун спросил: «Есть ли одно слово, по которому можно действовать всю жизнь? Мастер произнёс: Любовь к ближнему. Чего ты не желаешь себе, не делай другому» [8, с. 15].

Данный взгляд представляется максимально близким к христианскому учению, в основе которого как раз и лежит требование просоциального поведения как практического выражения заповеди о любви к ближнему:

-         «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф.7:12),

-         «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.19:18-20),

-         «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф.22:38-40),

-         «Любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв» (Мк.12:32-34),

-         «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лук.6:31),

-         «Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай [чужого] и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя» (Рим.13:8-10).

-         «Весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал.5:13-15).

Закончить краткий обзор хотелось бы на приведении знаменитого категорического императива Иммануила Канта: «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [10, с. 132] и близкого к нему практического императива: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» [11, с. 207].

Итак, мы видим, что на протяжении всей истории человечества просоциальное поведение всемерно поощрялось и даже возводилось в религиозные нормы.

Рассмотрим, как воспринималось просоциальное поведение в России на протяжении всей истории.

Благотворительность на Руси имеет богатые традиции и, несомненно, неразрывно связана с принятием христианства. Однако первоначально благотворительная деятельность представляла собой ни что иное как заботу о нищих и убогих (в основном, в форме раздачи подаяния, милостыни).

Так, например, описывается добродетельность великого князя Владимира I: «Он созывал народ отовсюду, кормил, поил всех пришедших, раздавал неимущим потребное и даже, заботясь о тех, которые почему-то сами не в состоянии были явиться на княжий двор, приказывал развозить по городу пищу и питье» [12, с. 63].

С 996 года в «Церковном уставе» упоминается об обязанностях духовенства по надзору и попечительству за призрением бедных и обездоленных.

Такая направленность благотворительной деятельности фактически лишь стимулировала нищету и попрошайничество.

Со времен Ивана Грозного периодически предпринимались попытки  перейти от благотворительной деятельности в старых формах к общественному призрению, которое способствовало бы искоренению нищенства.

Однако данная цель была реализована хотя бы частично лишь Екатериной II [13, с. 51]. В период ее правления начинается государственное финансирование строительства учреждений призрения. По примеру императрицы благотворительной деятельностью начинают заниматься многие видные и богатые люди того времени.

Именно с конца XVIII века начинается постепенный расцвет филантропии в России.

В 1796 году стараниями супруги императора Павла I  было открыто Ведомство учреждений императрицы Марии, в дальнейшем преобразованное в Собственную Его Императорского Величества канцелярию по учреждениям императрицы Марии – государственный орган по управлению благотворительностью в Российской империи. К концу своего существования капитал фонда составлял более 130 миллионов рублей.

А в 1802 году открылась крупнейшая благотворительная организация Российской империи – Императорское человеколюбивое общество.

Однако наиболее примечательным фактом является определение источников финансирования благотворительной деятельности. Соотношение частных пожертвований к государственным средствам a фонде Императорского человеколюбивого общества составило 11:1 [14, с. 290-291].

И эта цифра – прекрасный показатель отношения общества к просоциальным действиям в целом и к благотворительности в частности.

Множество людей считали своим долгом по мере возможности способствовать благополучию других. Огромное количество средств аккумулировалось для благотворительных целей. Так, городской голова Москвы, известный филантроп Николай Александрович Алексеев выступил с инициативой строительства первой в городе психиатрической больницы (названной впоследствии его именем, в 1922 – 1994 – больница имени П. П. Кащенко). Медицинское учреждение было открыто на средства меценатов. Существует легенда, что один из купцов (предположительно, Ермаков) заявил Алексееву: «Поклонись при всех в ноги – дам миллион (по другим источникам — 300 000) на больницу». Алексеев так и сделал – и получил деньги.

Одними из крупнейших благотворителей с XVIII века являлись представители династии Морозовых. При своих фондах Морозовы организовывались ясли, богадельни, школы, содержали огромное число стипендиатов в России и за рубежом.

Семья Строгоновых также принимала участие в благотворительной деятельности XVIII-XX веков. Родоначальник семьи – Александр Сергеевич Строганов, был потомственным графом, являлся директором публичной библиотеки, Президентом Академии художеств. Он не жалел средств для поддержания талантов, помогал художникам с заказами, финансировал их учебу за границей, курировал строительство Казанского собора. Его дети и внуки продолжили доброе дело своего отца.

Не менее известен и пример Павла Михайловича Третьякова, который уже в 28 лет составил завещание, в котором говорилось: «Для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие». В 1892 году Третьяков передал свою коллекцию вместе со зданием галереи в собственность Московской городской думы.

Перечислить фамилии всех меценатов и филантропов невозможно. Отметим лишь, что практически каждый предприниматель или человек знатного рода стремился внести свою лепту в богоугодное дело. На деньги благотворителей были построены и содержались сотни школ, больниц и богаделен.

Императорская Семья всегда подавала личный пример, причём не только в сфере меценатства.

В 1915 году в разгар Первой мировой войны Царскосельский госпиталь был переоборудован под приём раненых солдат. Александра Фёдоровна вместе с дочерьми Ольгой и Татьяной прошли обучение сестринскому делу у княжны В. И. Гедройц, а затем ассистировали ей при операциях в качестве хирургических сестер. Супруга и дочери Императора с утра и до позднего вечера занимались перевязкой ран простых солдат. В наше время представить себе это практически невозможно.

Тысячу лет под воздействием христианского учения в России формировался подход к просоциальному поведению как норме, обязательному элементу общественной жизни. Забота о ближнем рассматривалась не как подвиг или что-то удивительное, а как вещь сама собой разумеющаяся. Что на государственном уровне, что на уровне отдельно взятой личности. При этом совершенно неважен социальный статус человека или его материальное состояние. Способность к альтруизму и благотворительности мог проявить и богатый промышленник, построивший за свой счёт школы и больницы, и профессор университета, покровительствующий талантам, и крестьянин, приютивший осиротевших соседских детей.

Данные проявления просоциального поведения воспринимались в соответствии с мировоззрением, сложившимся под воздействием и религиозных убеждений, и многовековых традиций. Это считалось нормой.

Но всё изменилось практически в одночасье.

После октябрьского переворота 1917 года произошло качественное изменение общественного сознания.

«Благотворительной деятельности как пережитку прошлого, был положен конец» [15, с. 158].

В 1917 г. все богадельни в Москве были закрыты, а их обитатели выброшены на улицу. В 1921 году международным благотворительным организациям не разрешили доставить голодающим в Поволжье продукты питания и медикаменты. Патриарх Тихон учредил Всероссийскую церковную комиссию для оказания помощи, однако в 1922 году эта комиссия была распущена властями, а собранные средства конфискованы. В 1928 году общецерковная благотворительность была запрещена. Когда голодал Казахстан, власти возвращали обратно продукты, присланные европейской общественностью.

Вместо обширной системы благотворительных организаций была предпринята попытка создать государственную структуру социального обеспечения населения. Данное действие явилось одновременно и благим начинанием, и чудовищной силы ударом по духу благотворительности и помощи ближним.

Разумеется, государственные гарантии социального обеспечения позволили сделать таковое максимально доступным для населения, однако сопряжённое с этим закрытие всех благотворительных организаций фактически перекрыло все возможности для конкретного человека принимать участие в благотворительной деятельности (во всяком случае официально).

Казалось бы – никто не запретил и даже при большом желании не смог бы запретить оказывать адресную помощь нуждающимся, в том числе друзьям и соседям.

Однако и это стало практически невозможным ввиду формирования тотального недоверия ко всем окружающим в том числе из-за эпидемии доносительства [16, с. 30].

Государственной идеологией филантропия рассматривалась только с негативной стороны. С середины 1930-х гг. до середины 1980-х гг. существовал фактический запрет на освещение вопросов благотворительности в историческом аспекте, идеологически неприемлемых в условиях монополии в гуманитарной науке марксистско-ленинской доктрины (согласно которой, бедность – результат особых социальных отношений в капиталистическом обществе и выражение его противоречий).

Изучение феномена российской благотворительности противоречило идеологическим установкам, что отразилось в дефинициях: «Филантропия — одно из средств буржуазии маскировать свой паразитизм и свое эксплуататорское лицо посредством лицемерной, унизительной «помощи бедным» в целях отвлечения их от классовой борьбы» (БСЭ, 1951 г.). И хотя в оценке явления в 1950-е – 1980-е гг. происходил сдвиг от резкого негативизма к подчеркиванию объективно буржуазной сути благотворительности, тем не менее, был сделан вывод об идеологической неприемлемости модели благотворительности, действовавшей в России до 1917 г. [17, с. 15].

Разумеется, в таких условиях любой приемлемый ранее вид помощи ближнему становился лишь «унизительной подачкой».

Признавался главенствующим лишь один вид просоциальных действий – самопожертвование при защите целостности или интересов государства или всего общества в целом, интересы конкретного индивида ставились далеко не на первое место.

В послевоенное время ситуация постепенно начала выправляться. Многое из разрушенного бурей революции постепенно возвращалось в общественную жизнь, кроме того, добавлялось и что-то новое, появлялись новые формы просоциальных действий.

К семидесятым годам прошлого века в СССР сложилась весьма практичная система «профкомовской» помощи и практика общественных «касс взаимопомощи» на производствах.

Нельзя сказать, что в советское время были попытки сформировать негативное отношение к просоциальному поведению. Напротив, руководством предпринимались попытки ввести их вновь в норму жизни. Ярким примером была деятельность пионерских организаций.

Однако некоторые элементы практически утратили былое значение в сознании человека. Были утрачены многовековые религиозные традиции. Нет сомнений, что христианство сохранялось и в Советской России. Но религиозные нормы столь тщательно и долго вытравливались государственной пропагандой, что многие принципы перешли из основных в разряд дополнительных.

Подрыв религиозных устоев общества очевидным образом неблагоприятно сказался на уровне восприятия просоциальных действий.

Подводя итог советскому этапу развития нашей страны, следует отметить, что за эти годы восприятие благотворительной деятельности в стране претерпело существенные изменения. Властью была разрушена система благотворительных организаций и сбора благотворительной помощи, последняя стала восприниматься как унизительная «жалкая подачка»; на государственном уровне выкорчёвывались религиозные нормы.

Вместе с тем, следует отметить, что государственная идеология (некий дух «коллективизма и братства») способствовала росту числа проявлений бытового просоциального поведения, который опять-таки считался нормой.

Но как развивались события после распада Советского Союза и провозглашения демократических идеалов?

90-е годы характеризуются острым экономическим, политическим и общественным кризисом.

За эти годы в разы упал уровень жизни, возросла смертность, серьёзную роль в жизни страны стала играть организованная преступность.

Наиболее ощутимой жертвой негативных сторон реформирования общества стало население и его здоровье. В основе скачкообразного и обвального роста смертности в 90-е годы лежало ухудшение качества жизни большинства населения, связанное с затяжным социально-экономическим кризисом: ростом безработицы, длительными задержками выплаты заработной платы, пенсий, социальных пособий, ухудшением качества питания, снижением доступности социальных услуг, затяжным психологическим стрессом, неуверенностью в своём будущем и будущем детей, ростом криминализации, алкоголизма и алкоголизации общества в целом, как реакции на устойчивое чувство незащищенности и неуверенности, наркомании [18, 74-75].

Всё это позволяет заявить, что конец прошлого столетия ознаменовался повторным кризисом доверия людей друг к другу. Если 90 лет назад основу недоверия составляла реальная опасность подвергнуться государственному преследованию, то ныне причиной стал страх быть обманутым.

Внезапно окунувшись с головой в отечественную ничем не ограниченную  рыночную экономику, народ вдоволь вкусил все плоды отечественного «бизнеса». В результате чего довольно быстро сформировалось новое мировоззрение: во всём искать подвох, пытаться найти подводные камни, относиться к любым проявлениям добродетели как к потенциальной опасности.

Особенно опасна сложившаяся ситуация тем, что «вирусом недоверия» заражаются дети. Начиная с распада СССР, родители воспитывают своих детей в духе недоверия и подозрительности.

Бесконечное внушение со стороны родителей установок: «у тебя никого нет кроме нас», «не доверяй людям», «ничего в жизни не бывает просто так», «за всё нужно платить» с большой долей вероятности сформирует неадекватное восприятие любых проявлений просоциального поведения у их детей.

Понятно, что разумная осмотрительность никогда не повредит и позволит избежать многих проблем, но излишний фанатизм способен перекрыть множество возможностей, а порой и привести к довольно печальным последствиям.

При этом следует особо учитывать подрыв большевиками религиозных устоев общества. Нынче модно декларировать свои религиозные убеждения, но многие люди, объявляя себя христианами, ни разу в жизни не открывали Библию. Быть может именно этим и объясняется тот факт, что многие граждане любое просоциальное действие зачастую воспринимают как неадекватные действия или проявления душевной болезни.

В этом, безусловно, одна из основных проблем современного российского общества.

Наша страна имеет богатые многовековые традиции благотворительности, в настоящее время в обществе достаточно много людей, готовых проявлять и проявлять просоциальное поведение, однако недостаточная степень его восприятия порождает существенные проблемы.

По данным опроса, проведенного исследовательского центра ЦИРКОН, более 80% москвичей не смогли вспомнить по названию ни одной отечественной  организации, занимающейся благотворительной или общественной деятельностью.

Большинство москвичей, как выяснилось, в большинстве своем не склонны сотрудничать с благотворительными организациями. Так, отвечая на вопрос о том, как бы они стали действовать, если бы возникло желание и возможность оказать кому-либо благотворительную помощь, три четверти респондентов заявили, что стали бы действовать самостоятельно, без посредников в лице профессиональных благотворительных организаций [19].

Вполне вероятно, что данное убеждение сформировалось не только и не столько из-за позиции советской власти к благотворительным учреждениям. Огромный ущерб репутации благотворительных фондов нанесли действия отдельных лиц как раз в 90-е годы XX века. Ни для кого не секрет, что через данные организации отмывались крупные суммы денег, добытых преступным путём.

Кроме того, население с подозрением относится к деятельности международных фондов и организаций, считая, что все они преследуют свои корыстные интересы (коммерческие или даже политические), действуя на территории Российской Федерации.

«… даже некоммерческие организации подозревают международные фонды в шпионаже, а население и вовсе видит в них врагов. Подозрительное отношение, прежде всего, происходит из-за того, что большинство жителей, участвовавших в опросах, искренне не понимает, зачем иностранцы хотят помогать России, воспринимают жителей других государств почти как инопланетян, которые имеют другую мораль и другие ценности и не будут, как в России, помогать просто потому, что жалко» [20].

К сожалению, государство активно поощряет подобные заблуждения. Всё это явным образом не способствует росту доверия населения ни к международным фондам, ни к государству.

Казалось бы, данную проблему может решить и должно решать государство. Путём информирования населения, социальной рекламы, просвещения населения. Однако уровень недоверия к государству подчас даже ниже доверия к другим людям. Плюс ко всему следует учитывать особенность нашего населения, зачастую убеждённого в абсолютной правоте собственных взглядов и реагирующего довольно странным образом на любые попытки даже не изменения их взглядов, а демонстрации плюрализма мнений.

Представляется целесообразным подвести итог настоящего исследования.

Разумеется, сжатый объём статьи не позволяет в полной мере осветить все проблемы и раскрыть в полной мере все поднимаемые проблемы, но ряд важнейших выводов сделать всё же возможно.

В Российской империи были чрезвычайно сильны традиционные устои общества, православие (как государствообразующая религия) играло значительную роль в общественной жизни.

Все – от императора до крестьянина – считали своим долгом оказывать поддержку как нуждающимся, так и просто людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию.

Существовало множество благотворительных организаций, сотни тысяч подданных получали медицинскую помощь и образование в учреждениях, финансируемых многочисленными меценатами.

Данный порядок справедливо считался в общественном сознании нормой, полностью укладывался в тысячелетнюю традицию христианства, а также способствовал росту просоциального поведения всех членов общества.

После событий 1917 года ситуация существенным образом изменилась.

Все благотворительные организации были закрыты, а сама благотворительность стала преподноситься государственной идеологией как одно из средств буржуазии маскировать свой паразитизм посредством унизительных «подачек».

Всячески поощрялись любые действия, вплоть до самопожертвования, в защиту государства и общества. Однако нельзя сказать, что просоциальное поведение в других сферах осуждалось, напротив, некий бытовой альтруизм даже приветствовался. Были организованы профсоюзы и «кассы взаимопомощи» на предприятиях, осуществлялась государственная пропаганда надлежащего поведения.

Однако ввиду старательного разрушения большевиками, религиозные нормы постепенно утратили ведущее значение для многих советских граждан.

Вторым существенным испытанием для общественного сознания стал кризис 90-х годов прошлого столетия.

Тотальное недоверие к международным и отечественным благотворительным организациям и даже к простым людям.

Всё это сформировало уникальную ситуацию.

Поскольку благотворение является нравственным долгом каждого человека (вне зависимости от его политических и религиозных побуждений), число лиц, демонстрирующих просоциальное поведение, не уменьшается. Почти половина наших соотечественников готова принимать участи в благотворительной деятельности.

Однако подавляющее большинство населения (включая даже самих благотворителей, что удивительно) воспринимают благодеяние в свой адрес либо со советский манер как «жалкую подачку», либо с крайней настороженностью и даже опаской.

Корнями такого неадекватного восприятия просоциального поведения видятся:

Во-первых, ряд исторических причин. События начала и конца XX века служили лишь разобщению населения и формированию устойчивого неприятия чьей-либо помощи.

Во-вторых, утрата многовековых традиций благотворительности, благодаря чему практически любое благодеяние рассматривается практически как чудо либо продуманное мошенничество.

В-третьих, разрушение религиозного (в частности, христианского) мировоззрения как основы поведения человека. В христианстве, как и во всех мировых религиях, основным постулатом является так называемое «золотое правило нравственности», которое служит общемировым этическим принципом.

В-четвёртых, слабое просвещение и формирования благоприятного восприятия просоциальных действий.

Представляется, что данные факторы и послужили причиной стремительного падения уровня восприятия просоциального поведения в России.

Очевидно, что в рамках данной статьи не представляется возможным детально исследовать все проявления просоциального поведения и проанализировать его восприятие в зависимости от конкретной исторической эпохи.

Настоящее исследование ставит своей целью лишь акцентировать внимание на необходимости продолжения работы в области выявления причин падения уровня восприятия просоциального поведения в современной России.

Кроме того, надлежит разработать механизм формирования адекватного восприятия просоциальных действий для обеспечения благополучного развития общества, снижения уровня социального напряжения и повышения доверия между членами одного социума. 

Благодарности

Галине Ивановне Тыцкой – образцу нравственности и морали,

Ирине Гридневой – моему критику и непримиримому оппоненту,

а также людям, вдохновившим меня на создание данной статьи и внёсшим неоценимый вклад в настоящее исследование.


Библиографический список
  1. Кант И. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 4, ч. 2. М.: Чоро, 1994.
  2. Философия / под ред. А. Ф. Зотова, В. В. Миронова, А. В. Разина. М.: Академический проект, 2009.
  3. Платон. Критон // Платон. Избранные диалоги. М.: Художественная литература, 1965.
  4. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1984.
  5. Uchenna B. Normative Justification of a Global Ethic: A Perspective from African Philosophy. Lexington Books, 2013.
  6. Махабхарата. Книга пятая. Удьйога-парва (книга о старании) / Пер. с санскр. и коммент.В. И. Кальянова. Л.: Наука, 1976.
  7. Памятники литературы народов Востока. Bibliotheca Buddhica XXXI. Дхаммапада  / Перевод с пали, введение и комментарии В. Н. Топорова.. М.: Издательство восточной литературы, 1960.
  8. Клопфер М., Кольбе А. Золотое правило этики // Основы этики. М., 2005.
  9. Al-Suhrawardy A. The sayings of Muhammad. New York, 1990.
  10. Нарский И. С. Иммануил Кант. М.: Мысль, 1976.
  11. Кант И. Основы метафизики нравственности / Под общ. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. М.: Изд-во «Мысль», 1999.
  12. История государства Российского: Жизнеописания. IX-XVI вв. М.: «Книжная палата», 1996.
  13. Горчеев А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. М.: «Духовное возрождение», 1999.
  14. Рогушина Л. Г. Императорское Человеколюбивое общество // Благотворительность в России. 2002. СПб., 2003.
  15. Крюкова Н.П. Российские традиции социальной помощи. Саратов: Поволжский межрегиональный учебный центр, 2001.
  16. Королев С. А. Донос в России: социально-философские очерки. М., 1996.
  17. Ульянова Г. Н. Благотворительность в Российской империи, конец XVIII – начало XX века. Дисс. … канд. историч. наук. М., 2006.
  18. Заиграев Г. Г. Алкоголизм и пьянство в России. Пути выхода из кризисной ситуации // Социологические исследования. 2009. № 8.
  19. Отношение к благотворительным организациям // Мосблаго. Единый информационный ресурс московской благотворительности. URL: http://www.mosblago.ru/articles/show-136.htm [дата обращения: 20.03.13]
  20. Отношение населения к благотворительности в России / И. Баранова, О. Здравомыслова, Н. Кигай, К. Киселёва. М., 2001.


Все статьи автора «Зимин Владимир»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: