Продовольственные исследования представляют собой междисциплинарное поле, которое на протяжении последнего десятилетия произвело большой корпус тематической литературы. Исследователи, принадлежащие к различным областям и направлениям исследований, занялись обобщением и обзором увеличивающегося количества публикаций. Например, исследовалась история продовольствия, продовольственная глобализация и т. д. Определены стратегии и индексы, к которым следует прибегать, выполняя междисциплинарное продовольственное исследование [1]. Наметились три основные цели продовольственных исследований: обзорно рассматривать взаимоотношения между продовольственными исследованиями и социологией; обзорно рассматривать взаимоотношения между продовольственными исследованиями, культурой и проблемами глобализации; обобщать литературу по продовольственным исследованиям и по исследованиям глобализации, имеющую отношение к Азии и к Японии.
Первая цель – взаимоотношения между продовольственными исследованиями и социологией – обращена к рассмотрению того процесса, который медленно превращает продовольствие в подлинный объект социологического исследования. Вторая цель – взаимоотношения между продовольственными исследованиями, культурой и проблемами глобализации – обращена к рассмотрению продовольствия в качестве демонстрации конкретной культуры, способной пролить свет на глобализацию, в особенности при помощи сетевого товарного подхода. Третья цель – глобализация продовольствия – обращена к составлению обзоров исследований, в которых уделяется внимание продовольствию, потребителям, ресторанам, производителям продовольствия, особенно в сфере глобальных процессов.
Применим структуру, известную как культурный алмаз [2]: исследования междисциплинарной природы социологии продовольствия и глобализации, соответствие продовольственной тематики глобализационной проблематике, необходимость дальнейших исследований производственных аспектов продовольственной глобализации.
Несмотря на то, что продовольствие играет в обществе фундаментальную роль, социологический интерес обратился на продовольственные исследования совсем недавно. Социология продовольствия и питания или продовольственная социология концентрирует в себе множество социокультурных, политических, экономических и философских факторов, влияющих на наши продовольственные пристрастия – что, когда, как и почему мы едим… Продовольственная социология исследует социальные паттерны производства, распределения и потребления продовольствия, которые могут быть совокупно концептуализированы в качестве социального аппетита.
Разумеется, социологи не пропустили вопросы продовольствия и приготовления пищи мимо своего внимания, в частности Г. Зиммель написал труд «Социология питания», а М. Вебер обратился к тем же вопросам в работе «Элементарные формы религиозной жизни». Однако, продовольствие и питание при Г. Зиммеле и М. Вебере не превратились в определенный и самостоятельный объект исследований. У случившегося недосмотра имеются разные причины. Отношение к питанию как к тому, что само собой разумеется – сделало питание почти невидимым для социологов. Продовольственная тематика считалась легкомысленно-пустяковой, наряду с культурой и досугом [3]. Продовольствие считалось территорией иных общественных дисциплин. Конкретно говоря, психология изучала продовольствие с точки зрения пищевых расстройств. Антропология изучала продовольствие и пищевые привычки незападных (а затем и западных) народов [4]. Честно говоря, продовольственная тематика представляла собой центральный элемент социологии села. Взирая на хронологию учёных томов по продовольствию и социологии, понимаешь, когда именно продовольствие и пищевые вопросы стали частью социологического рассмотрения. Прежде всего стоит вспомнить монографию 1982 г. [5] В середине восьмидесятых гг. интерес социологов был направлен на кулинарную культуру Британии и Франции, что ознаменовало важную веху в полевых исследованиях. Увеличение интереса к социологии продовольствия и питания прослеживается на протяжении девяностых гг., ибо именно в те годы опубликованы многочисленные антологии и учебные пособия. Изобильной для публикаций по социологии продовольствия стала пятилетка 1995 – 2000 гг., но остаётся непонятно почему из мрака неизвестности выскочило продовольствие и превратилось в важный предмет социологических исследований. Учёные полагают, что следует искать ответ в изменениях самого предмета социологических исследований. Переключение предмета социологических исследований на проблематику потребления, гендера и политических вопросов позитивным образом отразилось на увеличении интереса к социологии продовольствия. Действительно, интерес социологов к глобализации стимулирует интерес социологов к продовольствию. Обращает на себя внимание увеличение объёма литературы по продовольствию, в котором исследователи выделяют три главных тенденции: рост глобализации на протяжении последней четверти ХХ в., рост изобилия в западных обществах и сопровождающий его рост космополитизма; рост тенденций к снятию междисциплинарных границ, особенно в американском обществе в журналистике и в бизнесе, без соблюдения антропологической этики исследования кросскультурных вариаций в продовольственных пристрастиях. Таким образом, расцвет социологии продовольствия пришёлся на девяностые гг., параллельно в превращением глобализации в главную тему социологического дискурса. Мало-помалу продовольствие стало превращаться в инструмент исследования глобальных проблем (и наоборот) [6].
По сравнению с антропологией, социологических исследований продовольствия не так много, тем не менее, разрыв постепенно сокращается за счёт исследований по социологии продовольствия и глобализации. Например, в 1993 г. социологическая монография под названием «Макдональдизация общества» строилась на использовании индустрии фастфуда в качестве линзы для рассмотрения веберовских процессов рационализации в направлении глобализации и, соответственно, гомогенизации всего мира [7]. Монография Джорджа Ритцера оказалась настолько успешной и популярной, что многие учёные обратились к изучению предприятий фастфуда в контексте теории глобальной гомогенизации [8]. Антропологи, занимающиеся проблематикой продовольственной глобализации, отмечают, что обмен продовольствием между регионами, странами и континентами, происходил на протяжении столетий, несмотря на то, что исследование отношений между продовольствием и глобализацией является относительно новым для антропологии.
Антропологи длительное время интересовались продовольствием – его производством, потреблением и обменом, однако, продовольственные проблемы получили широкое рассмотрение в контексте относительно закрытых систем производства: домохозяйств, местных сообществ и этнических групп. Исторически, в центр исследования ставилось то, каким образом благодаря продовольствию возможно создавать и сохранять культурно различные миры [9].
Продовольствие – относительно новая область для исторических наук. Превращение продовольствия из маргинального субъекта интересов немногочисленных историков сельского хозяйства, в субъект, наделенный потенциалом раскрытия новых параметров прошлого совершилось в полном объёме. Тем не менее, оценивая потенциальные возможности дуэта продовольствия и глобализации, отмечается, что в наши дни интерес к глобализации в известной мере стимулировал интерес к всеобщей истории. Несмотря на применение исторических методов к анализу глобальных связей и процессов исторических изменений, всеобщая история, тем не менее, уходит своими корнями совсем в другое поле.
Современный интерес к глобализации продовольствия стимулировал большой объём публикаций по продовольственным исследованиям в социологии, антропологии, истории и других общественных науках, включая географию, политологию и культурологию. Научные сборники характеризуются высоким уровнем междисциплинарности [10].
В качестве научного термина, глобализация оформилась в экономике и в социологии в конце восьмидесятых гг. и получила широкое распространение в девяностые. Разумеется, существуют различные типы глобализации, в том числе экономическая, политическая и, наконец, культурная. Однако, истинная сущность глобализации остаётся предметом для обсуждения среди учёных [11]. Различные попытки обобщить и объяснить типы глобализации со временем привели к появлению неологизмов глокализация и гробализация с множеством разных значений.
По мере развития теории, абстрактная и комплексная природа глобализации всё сильнее затрудняет эмпирическое определение. На протяжении последнего десятилетия изучение глобального распространения продовольствия и кулинарии, хотя и не новость само по себе, стало пониматься в качестве метода исследования экономических и культурных процессов глобализации. Конкретные исследования были направлены на мексиканскую кухню с тако, на рождественский пудинг, на тайские блюда, на суши, на французско-африканские бобы. Общим для подобных исследований являются не только продовольствие и глобализация в качестве исследовательских интересов, но также товарно-сетевой подход к раскрытию продовольствия в качестве глобального феномена. Подразумевается прослеживание одного товара от грядки до стола, из чего складывается комплексная картина взаимодействия между технологиями производства, общественными трудовыми отношениями и различными культурами потребления.
Подобным подходом признаётся тот факт, что, для того, чтобы отслеживать движение товаров и ценностей, мы должны принять во внимание культуру и символическое конструирование товаров. Выделяются три приёма отслеживания глобализации: 1) товарные либо ценностные цепочки, 2) цепи культур или товарные пейзажи, и 3) гибридные сети акторов.
Что есть культура и как можно анализировать символическое конструирование товара? При обращении к подобным вопросам помогают культурный объект и культурный алмаз. Признавая неоднозначность и абстрактность термина культура, исследователи предлагают приближаться к культурному полю, концентрируясь на более достижимом культурном объекте, т. е. воплощая совместный смысл в форме некоего социально значимого выражения, которое слышимо, видимо, осязаемо либо может быть сформулировано. Более того, культурный объект рассказывает историю, и эту историю можно спеть, поведать, высечь в камне, поставить на сцене или нарисовать на теле.
Когда мы смотрим на какой-то объект с точки зрения его истории, то он становится смысловым культурным объектом. Характер культурного объекта каждый видит по-своему, даже такой товар повседневного спроса как хлеб, к примеру, можно считать объектом культуры, если мы взглянем на его историю. Для того, чтобы понять культурный объект, следует учитывать кто его создатели, получатели, его социальный мир и связи между этими элементами. Все эти компоненты можно расположить в форме ромба (алмаза). Вершины ромба (алмаза) образуют культурный объект, создатель, получатель и социальный мир. Грани и диагонали алмаза соединяются вершинами. Соединения являются мультинаправленными. Культурный алмаз – это не теория. Существуют связи между вершинами, но не объяснена природа этих связей, отсутствуют указания на причину и на следствие. Тем не менее, культурный алмаз представляет собой аналитический инструмент, стимулирующий углубленное понимание социального мира, в котором расположены культурные объекты. Аналитик должен сам определить культурный объект, социальный мир и остальные компоненты, в зависимости от вопросов исследования. К примеру, взглянув на пьемонскую кухню, можно задать культурный объект – совместный смысл, облечённый в форме – на любом уровне, от пьемонской кухни вообще до какого угодно конкретного блюда в частности, либо в качестве культурного объекта можно назвать индивидуальный рецепт, книгу рецептов, мемуары, путеводитель, городских посредников, ресторан, кулинарную телепрограмму и т. п. Создателей кухни можно представлять в виде шеф-поваров, домохозяек, авторов книг о путешествиях, редакторов, крестьян, дельцов продовольственного бизнеса, получателями будут выступать повара, владельцы предприятий общепита, члены семейств, читатели, телезрители либо путешественники [12].
Таким образом, по мере того, как мы проследим глобализацию продовольствия и кулинарии (товарно-сетевой подход), мы увидим то, каким образом они входят в новое общество, учитывая все четыре компонента культурного алмаза. Глобальный путь зарубежной кулинарии либо единственного блюда (культурного объекта) можно исследовать с позиции социального мира (ресторанная индустрия), получателя (потребителя) и создателя (продовольственный работник). Продовольственный работник – это зонтичный термин, обнимающий трудовые позиции в сервисной индустрии, занимающейся промышленным или кустарным производством и поставками продовольствия потребителям, например, шеф-повара, повара, пекари, бармены и т. п.
Библиографический список
- Duran N., McDonald K. Information Sources for Food Studies Research // Food, Culture, and Society, 2006. No. 9. P. 233 – 243.
- Griswold W. Cultures and Societies in a Changing World. Thousand Oaks: Pine Forge Press, 2008.
- Mennel S., Murcott A., Van Otterloo A. H. The Sociology of Food: Eating, Diet And Culture. London: Sage Publications, 1992.
- Mintz S., Du Bois C. The Anthropology of Food and Eating // Annual Review of Anthropology, 2002. No. 31. P. 99 – 119
- Murcott A. The Sociology of Food and Eating: Essays on the Sociological Significance of Food. Aldershot, Wales: Gower Publishing, 1982.
- Locher J. L. Cuisine and Globalization: Homogeneity, Heterogeneity and Beyond // Globalization: Critical Concepts in Sociology. Ed. by R. Roland, K. E. White. Vol. 6. New York: Routledge, 2003. P. 243 – 260.
- Ritzer G. The McDonaldization of Society: An Investigation into the Changing Character of Contemporary Social Life. Newbury Park: Pine Forge Press, 1993.
- Watson J. L., Caldwell M. L. The Cultural Politics of Food and Eating: A Reader. Ed. by J. L. Watson. New York: Wiley-Blackwell Publishers, 2005.
- Phillips L. Food and Globalization // Annual Review of Anthropology, 2006. No. 35. P. 37 – 57.
- Inglis D., Gimlin D. The Globalization of Food. Oxford: Berg Publishers, 2010.
- Ray L. Globalization and Everyday Life. New York: Routledge, 2007.
- Griswold W. Cultures and Societies in a Changing World. Thousand Oaks: Pine Forge Press, 2008. P. 155